Just a Game
Пристегнуться в машине. Обязательно. После одной летней ночи - это стало обязательно.
Я ехала и смотрела на заляпанное стекло маршрутки. Зимой ночь наступает так быстро. И она так прекрасна. И щедра. Берет своими длинными белыми пальцами краешки облаков и встряхивает их. Совсем как мама одеяло. Воспоминания детства. А сейчас - трасса, снег в окно и ночь. И мерное шуршание очистителей, туда-сюда. И музыка солнечной Армении. И сигарета водителя. Я так люблю ездить на передних сидениях в машине.
Я проиграла мой друг. Ты убил меня. Мне остается только трасса и дорога. Чтобы уехать, как можно дальше, туда, где кровь начнет сворачиваться наконец. Где она не будет таким ярко-алым злым фонтаном бить наружу. Где рана заживет совсем, оставив шрам как память. Ну или где от этой жуткой тугой струи останется только вязкий багровый ручеек. Почти незаметный и при постоянных перевязках, может никто и не догадается, что кто-то убил меня.
Я бы хотела сказать себе, что оставляю боль там, за спиной. Но она уезжает со мной. Я слишком глубоко пустила ее в сердце. Она присосалась к нему и пустила свои тонкие длинные корни. Не вырвать. Жаль. Я оставляю за собой свет. Кому-то он должен достаться, так пусть он останется в городе, где было мое счастье. Я оставляю свое солнце городу в благодарность. Мне оно больше не нужно - странный газовый шар. Знаешь, мне просто нравится снег сейчас. Снег и тонкие красивые пальцы зимы.
"Прощай, Олененок". Голос такой знакомый и такой неожиданный. Он не был красив, но к чему внешность, когда тебя зовут Ромео? Наша любовь была запрещена и запретна. Он хранил меня, потому что думал, будто я моложе реальных моих лет. Лето, тонкие лучики солнца, пробивающиеся сквозь листву и чужие теплые губы вкуса какао с молоком. Олененок. Так давно и так глубоко внутри.
Я улыбаюсь. Снаружи в заляпаные стекла маршрутки летят, летят белые снежинки. Бесконечная музыка. А внутри солнце, мое солнце. Которое дарит тепло без ограничений и прерогатив. И той боли, что пустила корни и рваной ране меж тех корней. Это все во мне. Навсегда. Мое. И губы, вкуса какао с молоком.
Я ехала и смотрела на заляпанное стекло маршрутки. Зимой ночь наступает так быстро. И она так прекрасна. И щедра. Берет своими длинными белыми пальцами краешки облаков и встряхивает их. Совсем как мама одеяло. Воспоминания детства. А сейчас - трасса, снег в окно и ночь. И мерное шуршание очистителей, туда-сюда. И музыка солнечной Армении. И сигарета водителя. Я так люблю ездить на передних сидениях в машине.
Я проиграла мой друг. Ты убил меня. Мне остается только трасса и дорога. Чтобы уехать, как можно дальше, туда, где кровь начнет сворачиваться наконец. Где она не будет таким ярко-алым злым фонтаном бить наружу. Где рана заживет совсем, оставив шрам как память. Ну или где от этой жуткой тугой струи останется только вязкий багровый ручеек. Почти незаметный и при постоянных перевязках, может никто и не догадается, что кто-то убил меня.
Я бы хотела сказать себе, что оставляю боль там, за спиной. Но она уезжает со мной. Я слишком глубоко пустила ее в сердце. Она присосалась к нему и пустила свои тонкие длинные корни. Не вырвать. Жаль. Я оставляю за собой свет. Кому-то он должен достаться, так пусть он останется в городе, где было мое счастье. Я оставляю свое солнце городу в благодарность. Мне оно больше не нужно - странный газовый шар. Знаешь, мне просто нравится снег сейчас. Снег и тонкие красивые пальцы зимы.
"Прощай, Олененок". Голос такой знакомый и такой неожиданный. Он не был красив, но к чему внешность, когда тебя зовут Ромео? Наша любовь была запрещена и запретна. Он хранил меня, потому что думал, будто я моложе реальных моих лет. Лето, тонкие лучики солнца, пробивающиеся сквозь листву и чужие теплые губы вкуса какао с молоком. Олененок. Так давно и так глубоко внутри.
Я улыбаюсь. Снаружи в заляпаные стекла маршрутки летят, летят белые снежинки. Бесконечная музыка. А внутри солнце, мое солнце. Которое дарит тепло без ограничений и прерогатив. И той боли, что пустила корни и рваной ране меж тех корней. Это все во мне. Навсегда. Мое. И губы, вкуса какао с молоком.