Зарисовка была написана давненько, но вот накануне получилось ее изъять.
Женя.
читать дальшеЖеня вздохнула и посмотрела на свои руки. Красные, огрубевшие, с обломанными ногтями, но, по крайней мере, чистые. Женя потратила полчаса, оттирая в холодной воде ручья въевшуюся грязь. Удастся ли ей еще когда-нибудь понежиться в ванной, коснутся ли еще когда-нибудь ее пальцы клавиш фортепиано? Эти вопросы, как и многие другие, остались без ответа. Без ответа оставался и вопрос, какое сегодня число. Женя прекрасно помнила, что началось все 22 июня. Бред? Сон? Что должен чувствовать человек, когда его мир начинает рушиться, когда дрожат стены, когда кричат еще не до конца проснувшиеся люди, а над городом гремит рев сирены? Без денег, без документов, без вещей и припасов, она бежала сквозь непонятные сполохи на горизонте, и взгляд постоянно натыкался на военных. Военные... война. Женя устало прикрыла глаза. Вот она война - ее вкус, ее запах, ее гнилая романтика. Боль, смерть и отчаяние. Девушка закусила губу и поморщилась - не время для жалости. Приоткрыла рот и аккуратно потрогала пальцем десну - болит. Скажи ей раньше, что можно так запустить себя, не поверила бы. Грязная от ушей и до кончиков пальцев, в не менее грязной одежде с чужого плеча, за спиной наспех сшитая из мешка котомка, в которой хранился нехитрый запас продуктов и вещей, это все, что осталось у Жени в ее жизни. А еще у Жени осталась надежда, за Уралом жили родственники. Она созванивалась с ними в самом начале вереницы безжалостных событий. Влекомая людским потоком, она оказалась на каком-то железнодорожном перегоне, и там, в будке смотрителя оказался телефон. Работающий телефон. Родственники обещали ждать ее, говорили, что есть кров и хлеб, и тяжелая работа. Но это долгий путь от границы с Прибалтикой и до Урала. Женя старалась двигаться по стране быстро, но война двигалась еще быстрее. Однажды Женя почти сдалась, почти осталась в одной из деревень, где ее приняли как родную. Но все равно решила идти дальше, а теперь гадала, повторила ли та деревня участь другой, что встретилась на пути. Мертвые тела, обугленные дома. После этого, она почти не могла спать. Интересно, я вообще когда-нибудь смогу заснуть без страха, а проснуться утром под звуки радио, а не среди ночи от собственного крика? Женя почти добралась. Нет, не до Урала, до спокойной земли, куда война еще не смогла докатиться. Яростный прилив выдохся и теперь едва полз, а значит обогнать его стало реально. И поэтому девушка спокойно сидела, прислонившись к стене очередной железнодорожной станции в ожидании товарного поезда - как говорили ее немногочисленные попутчики, по этой ветке рельсы оставались целыми и поезда ходили. Она ждала, война научила ее ждать удачного момента, чтобы выжить, чтобы сделать шаг вперед, чтобы не оступиться. Женя ждала.